Наши все дома! - Страница 14

Но ничего, громыхнуло мощно — а рукам терпимо, даже прицел почти не сбился… Эх, хорошо их из ружья, но страшно жалко патронов — семь осталось… С другой стороны, надо было все же и ружье проверить в ситуации небезвыходной. Чтоб если уж что — то можно было и без него отмахаться или хотя бы убежать. В другой раз может такой возможности и не быть.

— Слушай, ну мы все же и дураки. Надо было втроем как-то организоваться — чтобы один ищет, другой по сторонам смотрит, а…

— А третий за рулем сидит, чтобы всегда мог машину подать как нужно. Или чтоб убежать, или зомби сбить.

— Да я так нарулю… — сразу поняла, на кого я намекаю, Иринка.

— Нормально нарулишь. Улицы пустые, никто не ездит, и если приложишь об столб — ну хрен с ним, будем на мятой машине ездить. По нынешним временам не главная беда. Учиться все равно придется всем. И на машине, и с ружьем. Да и с топором, наверное, тоже…

— А мы точно дураки. У нас же рации есть. Хотя бы предупредить заранее, не в окно орать…

— Блин, действительно…

Две рации у меня были, дешевенькие PMR — купил как-то себе игрушку: сбылась детская мечта. Но пару раз пригождались — то машину буксировать, то по лесу гулять… Надо взять. И еще — надо все-таки проверить кусты позади расстрелянной машины.

В третий раз вернулись. Только теперь уже с рацией в кармане и правильно организованным тылом. Пошел в кустах смотреть. Есть! Зомби автомат ни к чему — зомби его и бросил. Ментовский «окурок», он же «ксюха» — АКС-74у. Из новых — в черном пластике. А, ч-черт! Нет, ну вот что такое «не везет», а?

Убит автомат напрочь: пуля попала как раз в УСМ… И все там, естественно, разворотила — не починишь… Разве что самопал из уцелевшего ствола сделать, но толку в том самопале… Обидно как, я-то уже думал — нашел оружие… Ну хоть магазин посмотреть… Ага, магазин увесистый, патроны есть. Только куда я их засуну? Но все равно — не выбрасывать же… А больше в кустах ничего — если у мента и был табельный пистолет, то остался в кобуре, на ремне у зомби. И фиг найдешь, куда он утопал: нет следов на асфальте, даже кровь с него не капает, давление-то «ноль на ноль»… Ладно, возвращаемся к первоначальному плану — мы вроде на заправку собирались. И лучше бы она работала, потому что деньги пока есть, а как добывать бензин из зарытых в землю баков — я понятия не имею…

Как ни странно, заправка у путепровода не пустовала. Правда, и очереди большой не было — бензин подорожал ровно втрое. Но я уже как-то смирился с мыслью, что деньги будут значить чем дальше — тем меньше, и, не раздумывая, пристроился в хвост. Передо мной две машины, и три заправляются. И все нагружены так, что только землю не скребут. Народ нацелился из города… Но не все. Вон возле въезда стоит задранная «по самое не могу» «двенаха» — пустая, не считая двоих мужиков. Они за бензином не торопятся. Чего, интересно, ждут? Когда нефть подешевеет? Ну и пусть ждут, а мне за колонку, налево…

Перед окошком кассы — вялый, но злой перебрех. Возмущение ценами, растерянная злость, ну и страх — банальный и противный. И готовая истерика, паника, драка — только кашляни… Наконец добираюсь до окошка, даю две тысячи, иду заправляться. А это что за новости?

Возле машины откуда-то нарисовались три амбала с битами — двое стоят у дверей, а третий в стекло пальчиком деликатно так, типа беседовать изволит. Ну суки, твари, праздник у вас? Будет вам сейчас праздник. Зашел со стороны багажника, чтоб вдоль машины и позади них никого, только опоры путепровода, ружье из-под куртки освободил и коротко, чтоб голос не сорвать: «ГАВ!» Фиг его знает, почему такое на ум пришло — наверное, от «улыбки в сорок два зуба». Ну и нормально, шаблон порвался качественно — уж такого обращения они точно не ждали. А меня буквально несло. Ст. А вот им не очень сладко — не ждали, на рожах написано, что не ждали.

— Э, чувак, ты что, тут?

А я улыбаюсь той самой улыбкой, ствол в корпус ближайшему направил и реально наслаждаюсь моментом.

— Бензин везде, нельзя стрелять!

— А ты стой тихо — я и не буду. А лучше палку брось и уходи, тихо уходи. А то патроны, сцуко, дорогие…

— Ладно, ладно, мы уже ушли, только не нервничай. — А сами стоят… ждут чего-то.

Тут хрипнула рация в кармане: «Сзади, из машины на въезде, выходят! Двое!» Я киваю, но и они услышали, занервничали. И мне уже нервничать пора — в клещи берут, а я с одним стволом пятерых не перестреляю: не успею — я ж не чемпион IPSC. Но нервы упрямо молчат, и это хорошо. Правда, сердце где-то в горле уже, и тремор пошел… Хорошо, что не пулями заряжено: картечью промахнуться труднее… Далеко там до этих сзади? Рация в кармане — не спросишь, руки с ружья не снять. Но раз девушки мои пока молчат — наверное, далеко. От их машины метров полста, и бегом они не бегут — наоборот, тихо крадутся: они-то рацию не слышали, на внезапность расчет.

— Уходите быстро! Еще пять шагов ваших корешей — и валю всех на поражение!

Это уже и кореша слышать должны. Твою мать, они что, тоже зомби, что ли, ни хрена смерти не боятся? Или так уверены, что я не выстрелю? Нет, не зомби. Главный биту кинул, начал бочком от машины отходить. И тот, который за машиной стоял, — тоже. Этот самый опасный — в него стрелять неудобно, машину задену, и ладно если только машину — хрен его знает, как картечь полетит. Третий отходит прямо с битой — непорядок, но хрен с ним, лишь бы отходил… И тут одновременно с треском рации, еще не выплюнувшей слова, я услышал сзади топот. Все же решились напасть, уроды. Десять метров дистанция, только и успеваю повернуться, навести тяжело-непослушный на таком быстром движении ствол и в середину туловища шарахнуть. Это не зомби, этих можно не в голову… Вижу его вытаращенные глаза с огромными зрачками — обдолбанный, что ли? Вот откуда такая смелость… Впрочем, не так важно уже — можно даже не проверять, от попадания он скрючивается прямо на бегу и с глухим стуком переворачивается на спину. Даже если я его не убил картечью — после такого не встанет. Выпавшая из рук бита пролетает мимо меня и дальше вдоль земли куда-то под машину. Второй чуть замешкался, теперь, видя происходящее, резко забирает влево и бежит уже со всей дури прочь, по дуге, за будку заправщиков. Пусть бежит. Вновь хрипит рация, но я и сам знаю — за спиной еще трое. Поворачиваюсь — главный подозрительно копошится за пазухой. Беру его на мушку, делаю два шага в сторону, чтобы опять никого за ним не было, только высоко на путепроводе — машины. Но мне так высоко ствол задирать нет надобности. Он белеет, но руку из-за пазухи не вынимает.